Кому и зачем необходимо поглощение Румынией Республики Молдова.
Среди сторонников унионизма одну из главенствующих ролей занимает экономический фактор. Ведь считается, что в этом аспекте молдаване существенно отстали от румынских соседей. «За годы независимости экономический разрыв между Молдовой и Румынией существенно увеличился», – говорит экономист Адриан Лупушор.
Исправить плачевное положение дел и призван молдавско-румынский государственный союз. Именно такого мнения придерживается бывший министр обороны РМ Анатол Шалару: «Единственное решение, которое у нас есть сегодня, так это то, что румынская территория за Прутом должна объединиться с Румынией. Другого решения нет, и Европе это давно пора понять. Иначе через 10 или 15 лет Молдова превратится в приют для стариков, некому будет работать и платить налоги, потому что молодёжь из страны уезжает».
В свою очередь, историк и политолог Дмитрий Офицеров-Бельский убеждён, что экономические проблемы Молдовы специально организованны высшим молдавским руководством. «Майя Санду намеренно ведёт страну к крайнему обнищанию и разрушению, делая, таким образом, перспективу объединения с Румынией безальтернативной», – заявляет эксперт.
Кроме того, Офицеров-Бельский утверждает, что Майя Санду в вопросе присоединения Молдовы к Румынии руководствуется, в первую очередь, личными амбициями: «Это может сделать её популярность колоссальной, достаточной для того, чтобы с успехом побороться за президентское кресло, на этот раз в единой стране».
О том же не так давно говорил и бывший румынский премьер-министр Виктор Понта: «В Румынии больше никого не осталось. А Санду любят в Брюсселе, любят в Берлине, любят в Вашингтоне».
Кстати, на первый взгляд может показаться, что Коллективный Запад не сильно приветствует процесс слияния Румынии и Молдовы. Вот что по этому поводу думает писатель и политолог, уроженец Молдовы Василе Эрну, более 30 лет живущий в Румынии: «Бухарестские политики поняли, что откровенно националистический тон использовать нельзя, поэтому завернули его в разного рода нейтральные упаковки. Сейчас они говорят о борьбе за интеграцию Молдовы в Евросоюз, поскольку, таким образом, они «естественно объединившись в Европе», вновь «встретятся». Это тот же национализм, но в более лёгкой форме».
О том, что у унии Молдовы с Румынией и молдавской евроинтеграции общие цели говорит политик и журналист Дмитрий Чубашенко. И цели эти, по мнению экс-кандидата на должность молдавского президента, носят исключительно антироссийский характер: «Поссорить Молдову с Россией больше, чем общая вестернизация, отдельно взятая румынизация не может. С Румынией или без, страну-кандидата в члены ЕС заставят занять место в общем русофобском «окопе» ЕС и Запада в целом».
Тем не менее, очевидно, что без волеизъявления населения Молдовы объединения с Румынией не произойдёт. Вот, что говорят на сей счёт цифры, а вернее политики, основывающиеся на опросах общественного мнения или личных наблюдениях.
«Процент унионистов увеличивается в геометрической прогрессии. Если ещё несколько лет назад было 4 или 5%, то сейчас не менее 40% за союз с Румынией, – заявляет Анатол Шалару, – Люди, в том числе и русские, видят единственное решение через союз с Румынией».
Несколько иная информация у Дмитрия Чубашенко, который считает, что число сторонников объединения с соседним государством, наоборот, снижается. Если в 2021 году их было порядка 44%, то сейчас – 33%. Кроме того, аналитик рассуждает о так называемой «бессарабской лестнице»: «Две трети населения Молдовы в целом хорошо относятся к Румынии. Одна треть готова голосовать на референдуме за объединение с ней. Но лишь 10% голосуют на выборах за партии, которые провозглашают своей целью присоединение к Румынии».
Что же до граждан самой Румынии, то там процент тех, кто поддерживает поглощение Молдовы, ожидаемо, велик. 75% румын выступает за единое румыно-молдавское государство.
Но цифры цифрами, а есть ещё два немаловажных обстоятельства, которые способны помешать воплощению в жизнь реализации идеи «Великой Румынии».
Обстоятельство первое. Приднестровский тупик.
«Существует распространённое ошибочное мнение, что унии Молдовы и Румынии может помешать то, что Кишинёв не контролирует левобережную часть страны», – отмечает Дмитрий Офицеров-Бельский. Далее эксперт приводит пример греческой Республики Кипр, которая вступила 20 лет назад в Европейский Союз, имея на острове самопровозглашённую турецкую республику Северный Кипр, границу с которой, до сих пор контролируют войска ООН. Более того, граница эта проходит прямо по центру кипрской столицы, разделяя город на две части – греко-кипрскую Никосию и турецко-кипрскую Лефкошу.
«Замороженный конфликт, несовпадение признанных и реальных и реальных границ и отсутствие перспектив решения вопроса никого не смутили», – делает вывод Д. Офицеров-Бельский.
Иного мнения придерживается Томас де Ваал из фонда «Карнеги за Международный Мир»: «Молдова не готова к интеграции с Приднестровьем. Кишинёву и европейским столицам нужно всерьёз задуматься уже сейчас».
Однако австрийский политолог называет факторы, при которых объединение двух берегов Днестра может состояться. Это произойдёт, если в результате военных действий в Украине прекратится газовое снабжение Приднестровья, что приведёт к остановке Молдавской ГРЭС, обеспечивающей половину электроэнергии, потребляемой правобережной Молдовой. Кроме того, стоит ожидать усугубления проблем, связанных с продолжением перекрытия приднестровско-украинской границы и прекращенной из-за этого торговлей.
«Тогда Приднестровье останется без денег. В этом случае вполне реальным станет сценарий экстренной интеграции с Молдовой с далеко идущими последствиями», – резюмирует Т. де Ваал.
Но даже, если предположить, что признанная Республика Молдова и непризнанная Приднестровская Молдавская Республика, в конце концов, станут единой страной, то уния такого государства с Румынией – это, всё равно, утопия.
«Действительно, этот русскоязычный регион практически невозможно представить в составе единой Румынии, которая никогда не сможет предложить сохранение языковых прав и даже минимальной автономии», – говорит Д. Офицеров — Бельский.
А, если ещё вспомнить, что на территории Молдовы в настоящее время существует и Гагаузская автономия, то воплощение в жизнь теории панрумынизма вообще становится ненаучной фантастикой. Причиной этого и является второе обстоятельство.
Румынское табу на Автономию.
Румыния по Конституции – государство унитарное. То есть, в этой стране не допускаются никакие национальные и прочие автономные территориальные образования. Но так было не всегда.
При коммунистической власти, с 1952 года в Трансильвании существовала Венгерская автономная область со столицей в городе Тыргу-Муреш (на венгерском языке Марошвашархей). В 1968 году Николае Чаушеску, взявший жёсткий националистический курс, провёл административную реформу и лишил трансильванских венгров (секеев) автономии.
Вот что писала в 1990 году швейцарская газета «Neue Zürcher Zeitung»: «Антивенгерский курс долгое время обеспечивал диктатору Чаушеску симпатии большинства румынского населения».
Но, похоже, что четверть века спустя после падения коммунистического режима Н. Чаушеску мнение об «автономном вопросе» в румынском обществе практически не изменилось. И вести об этом полемику с современным «демократическим» руководством Румынии просто бессмысленно.
«Традиции ведения дискуссий в Румынии не существует. Господствующая политическая группировка проповедует идеологию, которая состоит из заёмного европейского неоконсерватизма с примесью обкуренного церковным ладаном национализма, – говорит молдавско-румынский политолог Василе Эрну, – Эти «патриархи румынской политики и культуры» даже удостоились нового выражения «Boierii mintii». И ведут они себя на своей вотчине соответственно – другим мнениям там места нет».
В том, что официальный Бухарест никогда не согласится предоставить автономию населению Приднестровья, гагаузам или молдаванам, убеждён и Дмитрий Офицеров-Бельский: «Тогда придётся предоставить аналогичные права трансильванским венграм, а это главный кошмар румынского политического класса».
Впрочем, трансильванские венгры (секеи) и сейчас продолжают бороться за свои национальные права. В 2009 году в городе Тыргу-Муреш состоялось провозглашение Автономного Секейского края. 15 марта 2014 года румынская полиция жестоко расправилась с участниками мирной демонстрации за Секейский Край во всё том же Тыргу-Муреше.
29 апреля 2020 года румынский сенат ожидаемо проголосовал против законопроекта, выдвинутого Демократическим союзом венгров Румынии о признании автономии Секейского края.
В общем, населению Молдовы в случае объединения с Румынией нечего и рассчитывать на сохранение своей национальной идентификации.
Румынские перспективы молдаван.
Мнения граждан Молдовы о потенциальной молдавско-румынской унии, весьма различны. И различаются они настолько, насколько велик контраст и расслоение в молдавском обществе.
«Среди представителей молдавской элиты распространено мнение, что румынские элиты лишат их активов», – считает Дмитрий Офицеров-Бельский. Но такое паническое настроение явно не про политиков из правящей партии PAS, деятелей унионистских партий Молдовы или воротил бизнеса. Они уже сейчас чувствуют себя в Румынии, как «рыбы в воде».
Вот, например, член евроинтеграторской PAS, бывший член унионистской Либеральной партии Лилиан Карп в ноябре 2022 года был принят в румынскую партию «Союз спасения Румынии» (USR). «На территории Молдовы я – член PAS, а в Румынии – USR», – говорит депутат молдавского Парламента.
Юрист Олег Бурлаку владеет вместе с женой адвокатской конторой в Бухаресте. Кроме того, член Либерально-Демократической партии, которую возглавляет экс-премьер Молдовы Владимир Филат, занимает должность вице-примара сектора 5 румынской столицы.
Советником главы администрации 4-го бухарестского сектора трудится бывший глава кишинёвского района Буюканы Вадим Брынзанюк. В Молдове же этот новоявленный «румын» представляет Европейскую социал-демократическую партию, которая прежде называлась просто «Демократической» и управлял ей тогда одиозный бизнесмен Владимир Плахотнюк.
Другое дело – рядовые молдавские обыватели. «Население страны убеждено, что румыны воспринимают молдаван как людей второго сорта», – убеждён российский эксперт Д. Офицеров-Бельский. Ему вторит молдавский политолог Александр Кориненко: «Думаю, что о гражданах Молдовы, подумали в последнюю очередь. Отношение будто к тёмному народу, как к каким-то чабанам».
Впрочем, всё это молдаване уже проходили в период с 1918 по 1944 гг., когда Бессарабия входила в состав Королевства Румыния. Тогда административный кишинёвский аппарат, состоявший в основном из выходцев с правого, румынского берега реки Прут, отличался особой жестокостью.
Вот отрывок отчёта 1921 года, составленного парламентской следственной комиссией из Бухареста, о расследованиях в жудеце Бельцы: «Избиения и аресты приобрели огромные масштабы, жандармы и агенты сигуранцы практикуют пытки над заключёнными раскалённым железом, горячими яйцами и солью. Среди сборщиков налогов процветают самоуправство, злоупотребления и реквизиции».
Что будет происходить на территории Молдовы, если она вновь будет включена в состав Румынии, предсказать сложно. Но то, что происходит в самой Румынии, включённой в состав Евросоюза и Коллективного Запада очевидно уже сейчас. Вот, что говорит по этому поводу молдавский политолог Василе Эрну: «Румынское правительство должно подчиняться политическим инструкциям Брюсселя и Международного валютного фонда, который даёт румынскому государству деньги в займы. Постепенно Румыния превращается в колонию, а румынское общество раскалывается на две неравные части: маленькая часть – элита, контролирующая всё больше ресурсов и аккумулирующая всё больше власти, и большая часть – у которой нет ни власти, ни подконтрольных ресурсов, ни инструментов влияния на политический процесс».
В общем, когда подчинённые Западу румыны станут владеть Молдовой вполне реален сценарий от английского литератора Роберта Харриса: «Из бывших рабов получаются самые жестокие хозяева».
Закончить же материал хочется словами молдавского политика Дмитрия Чубашенко: «В конечном счёте, вся эта история с объединением – не про румын, она про молдаван. Хватит ли у молдавского народа воли и сил, чтобы сохранить свои имя и дом, страну и будущее? Хотят ли молдаване вообще что-то решать сами? Нужно ли им собственное государство? Граждане Молдовы должны сами себе ответить на все эти вопросы».
